Писатель Юджин Лютер Гор Видал (03.10.1925 – 31.07.2012), признанный классик американской литературы второй половины XX века, пишет: «В США существует только одна партия — партия имущих, … имеющая два крыла: республиканское и демократическое. Республиканцы тупее, коснее и более догматичны в своей поддержке неограниченного капитализма, чем демократы. Те симпатичнее, приятнее и чуточку коррумпированнее (по крайней мере, до недавнего времени) и скорее, чем республиканцы, готовы делать мелкие уступки, когда бедные, чёрные и антиимпериалисты выходят из-под контроля. Но, по сути, между двумя партиями различий нет».
Чем же в таком случае должны быть выборы президента и Конгресса в США? Они, по определению, не могут быть народным волеизъявлением. Это лохотрон, механизм манипуляции общественным мнением в распоряжении олигархии, имеющий целью прикрыть ее подлинные цели. Вопрос заключается в том, как повелись американские лохи, именуемые электоратом.
Я имею в виду, конечно, не их способность влиять на социально-экономический выбор страны, а их встраивание в схемы, выработанные олигархами для избирательной кампании. Полагаю, что рядовых американцев, как и меня, замена одного миллиардера другим на высшем государственном посту волнует меньше всего. Было бы лучше, чтобы они все лежали в гробу в белых тапочках. Тем не менее, на прошедших президентских выборах в США один миллиардер победил другого.
Где та технология предвыборной кампании, способствовавшая этому? Это – технология «сюрприза», посредством которой олигархическая демократия преподносится в облике подлинной демократии. Она была опробована на референдуме по выходу Великобритании из Евросоюза (Brexit). По свидетельству английской прессы, инициатор референдума, нынешний глава МИД Великобритании Борис Джонсон разделял идеи и убеждения Дональда Трампа. В связи с этим газета «Гардиан» советовала демократам извлечь уроки из английского «Brexit». Очевидно, поддержка Джонсоном кандидата в президенты США Хиллари Клинтон носила тактический характер и ее не следует воспринимать всерьез.
Как работает технологии «Сюрприз»? Она выносит на поверхность эпатажного политика, вроде Владимира Жириновского, Бориса Джонсона или Дональда Трампа. Внешне они олицетворяют капиталистическую стихию и иррациональность, мнимую неограниченную свободу личности. При всем своем эклектизме, игре под «своего парня», на самом деле, такие политики следуют железной логике воротил большого бизнеса, а если, конкретнее, политике монетаризма – основного направления буржуазной вульгарной политэкономии нынешнего исторического периода – периода роста влияния и могущества финансовой олигархии.
Монетаристы провозгласили принцип «нейтральности денег», получивший в экономической теории название классической дихотомии. Принцип выведен из распадения капиталистической экономики на два сектора – реальный и финансовый. Секторы подчиняются собственным закономерностям и оказывают лишь косвенное влияние друг на друга. При этом определяющую роль играет финансовый сектор. Монетаристы требуют от государства соблюдения финансовой дисциплины. Но эти требования предъявляются, в основном, лишь к развивающимся странам, которые покрывают, таким образом, издержки от политического и финансового произвола США и их союзников.
Белорус Лимаренко А.П., кандидат философских наук, в своей работе «Атлант на коленях: кризис неоконсервативного социального проекта и монетаристской политики» приводит интересные факты культурологического обоснования логики поведения эпатажных политиков-монетаристов. В 1957 году, сообщает он, вышел в свет роман Айн Рэнд (урожденная Алиса Зиновьевна Розенбаум) «Атлант расправил плечи». Роман стал любимым чтением неоконсерваторов всех мастей и времен.
Айн Рэнд еще в годы обучения в Петроградском университете (1921–1924) увлеклась философией Фридриха Ницше. В 1925 году она получила визу для поездки на учебу в США, где и развернулся ее талант писателя и социального философа на службе плутократов. Герои романов Айн Рэнд – супермены-промышленники. Но главный принцип жизни этих героев – святое право делать свой бизнес и свои деньги, без каких либо моральных и политических ограничений со стороны общества или государства. В романе воротилы бизнеса откровенно заявляют: «Кто не любит деньги, тот не уважает себя». Устами своего героя Айн Рэнд проповедует: «Клянусь своей жизнью и любовью к ней, что никогда не буду жить ради другого человека и никогда не попрошу и не заставлю другого человека жить ради меня».
Упомянутый Гор Видал отмечает: «эта необычная маленькая женщина пытается дать моральную санкцию на жадность как следствие частного интереса… Философия Айн Рэнд почти совершенна в своей безнравственности, это делает размер ее аудитории еще более зловещим и симптоматическим».
Могут возразить, что комплиментарный по отношению к России Трамп все-таки лучше русофобской фурии из стана демократов. Так считает и председатель комитета Госдумы по делам СНГ Леонид Калашников. Он справедливо полагает, что эпатаж не роняет Трампа как политика. Рональд Рейган, мол, тоже был актеришкой, однако стал «великим» президентом.
Добавлю, что кроме репутации легковесного актера Рейган заслужил «Приз за лицемерие» от американской ассоциации преподавателей, а также кличку «Робин Гуд наоборот», поскольку отнимал деньги у бедных в пользу богатых. Кроме того, некоторые американские СМИ изображали бывшего президента недоумком, который, увидев залитые водой улицы Венеции, решил, что в Европе была трудная весна. «Великим» буржуазная пропаганда сделала Рейгана после того, как перед ним капитулировал Михаил Горбачев.
Сходство между Рейганом и Трампом заключается не в эпатаже, а в том, что оба политика привержены т.н. неоконсерватизму – идеологическому течению, являющемуся, по словам Питера Стейнфельса, «прямым защитником интересов бизнеса». В более широком смысле это система социальных, экономических, мировоззренческих и политических концепций, связанных с притязаниями США и их союзников на возвращение, расширение или сохранение своей гегемонии в современном мире.
Именно в такой последовательности неоконсерватизм трансформировался от Рейгана до Трампа в попытках вывести финансовую олигархию из кризисов. К 70-м годам прошлого столетия глобализму по-американски мешал золотой стандарт. От привязки доллара к золоту сначала отказались сами США, а затем и остальной капиталистический мир, принявший вместо Бреттон-Вудской валютной системы Ямайскую, существующую доныне. Отмена золотого стандарта открыла путь избыточному росту деривативов – финансовых инструментов, зависящих от цены одной и более ценных бумаг использующихся игроками финансовых рынков в целях спекуляции. США получили возможность оплачивать свои внешнеполитические авантюры воздухом.
Известный финансист Уоррен Баффет назвал деривативы "финансовым оружием массового поражения". Финансовые аналитики напрямую увязывают мировой финансовый кризис со спекуляциями на рынке. Стоимость деривативов значительно превышает стоимость базисных активов. В обстановке хаотизации международной валютной системы президент США Рональд Рейган обострил холодную войну, ускорив отход от политики разрядки. То есть, хаотизация стала той мутной водичкой, в которой ловила рыбку администрация Рейгана.
Её агрессивную политику продолжали последующие администрации, пока такая политика не стала бременем для самих Соединенных Штатов и не завела их в тупик. Возможности спекулятивного финансового сектора не безграничны. В исчерпании этих возможностей причина умеренности Трампа по сравнению с его демократическими предшественниками и Рейганом. США умеряют свою агрессивность, чтобы сохранить силы для противоборства новым вызовам своей гегемонии, особенно, в лице коммунистического Китая, который олицетворяет альтернативу порочной капиталистической глобализации.
Время покажет, облегчит ли это положение России, мечущейся между двумя гигантами. Ведь от того, что США изменят курс с глобализации на протекционизм, они не перестанут быть гегемоном. Доллар останется валютой валют. Элитам государств, усматривающим в капитализме лучший из миров, все равно придется приноравливаться к валютному курсу федеральной резервной системы. Им по-прежнему придется с замиранием следить за регулированием ею процентной ставки. Марионеточные правители бывших советских республик будут по-прежнему льнуть к европейским и американским патронам.
Кремль противопоставляет глобализации по-американски принцип многополярности, который энергично отстаивал гений адаптации Примаков Евгений Максимович. Многополярность как раз и состоит в адаптации к Pax Americana в надежде на «справедливую» конкуренцию. Однако конкуренция не социалистическое соревнование, в ходе которого секреты успеха индивида становятся достоянием всего общества. Конкуренция это практика уничтожения соперника любыми способами, даже самыми безнравственными.
Президентские выборы в США доказали это самым убедительным образом. Ради монополии на президентскую, представительскую и судебную власть республиканцы бесцеремонно попрали принцип «разделения властей». В свое время также поступали демократы. Трудно ожидать, что они будут действовать более сдержанно на международной арене, хотя предвыборная риторика Трампа вполне укладывалась в концепцию многополярности.
Выступая в вашингтонском Центре национальных интересов 28 апреля 2016 года, он заявлял, что больше не отдаст страну и народ в плен ложному очарованию глобализма. «Мир должен знать, – подчеркивал Трамп, – что мы не ищем врагов, что мы всегда рады, когда старые враги становятся друзьями и когда старые друзья становятся союзниками. Мы хотим жить мирно в дружбе с Россией и Китаем. У нас серьезные различия с этими двумя нациями, и мы должны ясно их видеть. Но мы не должны быть противниками. Мы должны искать общую почву на основе совместных интересов. Нам нужно искать общий знаменатель, исходя из общих интересов. Россия, к примеру, тоже пережила ужас исламского терроризма.
Некоторые говорят, – продолжал Трамп, – что русские не будут разумны. Я хотел бы это выяснить. Если мы при моем правлении не сможем заключить с Россией договор, прекрасный для Америки и в то же время хороший для России, тогда мы покинем стол переговоров очень быстро. Вот как это просто…».
Определения договора как «прекрасного» для Америки и «хорошего» для России напоминают советскую «теорию бесконфликтности», которая, якобы, не поощряла реальные конфликты в советском обществе, но допускала только конфликт хорошего с лучшим. Подобными измышлениями недоброжелатели Советской власти подменяли известный тезис о возможности преодоления классовых конфликтов при социализме.
Такая возможность, действительно существовала и претворялась в жизнь. Но вот представить себе бесконфликтность в системе олигархического капитализма абсолютно невозможно. «Прекрасное» с «хорошим» здесь сочетаются так же, как в известном ироническом стишке:
И думал боксер, мою челюсть круша:
И жить хорошо, и жизнь хороша.
В общем, альтернативы для глобализации нет, есть лишь альтернатива капиталистической глобализации, то есть, развитие по пути социализма. По существу это глобализация без капиталистических пороков.
С. Мальцев
|