aleksandr-skif.livejournal.com 15.03.2016 16:29
Отрывок из интервью со мной
— Почему с приемных снимают вывески вашей организации «Патриотические Силы Донбасса»? Говорят, что вы вступили в противодействие с первым лицом ДНР?
— Это не мы с ним в противодействие вступили, а два актива людей в настоящий момент находятся в резкой конкуренции. Первый актив – идейно-мотивированные, которые зародили протест, выходили на улицы, штурмовали административные здания, а потом отстаивали свои идеалы и цели с оружием в руках. То есть военно-политическое образование, сформировавшееся на начальном этапе. Второй актив – протоэлита, которая проталкивается во власть, наделяется административными возможностями, подсаживается на денежные потоки. То есть происходит накопление первичного капитала. И вот эта протоэлита начинает конкурировать с теми людьми, которые выступили против национализма, и у которых повышен запрос на социальную справедливость. Эти два актива по своим духовным ценностям крайне противоположны друг другу, и между ними в республике возникает острая конкуренция. Вторые, обладая административным ресурсом, находятся в более выигрышном положении, и по мере усиления своей власти применяют по отношению к мешающим им первым все методы, которые им только доступны. Тем самым, они отдаляются от тех идейно-мотивированных подразделений, в которые около семидесяти процентов людей пришли воевать за высокие ценности, и мы в результате приходим к формализованной структуре «Корпуса», превращая людей в обычный инструмент убийства, приводя их к разочарованию идеями борьбы. Эти носители высокого запроса на социальную справедливость превращаются в винтики, в серую мышиную массу, и в их сознании не укладываются реальность и действительность. Вот этот протест тихо созревает в республике, и люди, разочаровавшись, просто рассосутся в обществе, унося с собой пассионарное начало, которое их объединяло. Нельзя говорить, что эти этапы, которые мы сейчас проходим, то есть становление новой протоэлиты, накопление первичного капитала – это естественный процесс. Их не надо воспринимать как нечто неизбежное, а нужно, наоборот, корректировать. Только была бы на это здоровая добрая воля. Если же для этого найдутся силы и лидеры, то процесс можно будет направить не в такое уродливое русло – накопления грязного капитала и появления «новых дэнээровцев», по аналогии с «новыми русскими». Мы видим, что многие вошедшие во власть ситуативно для выполнения тех или иных функциональных задач, сегодня эту власть подчиняют себе и используют для личного обогащения. При этом полностью меняется их социальный статус. То есть конфликт между этими двумя активами людей сейчас находится на пике. И, как следствие, у пассионарного актива возникает вопрос – «А за что мы боролись?».
— Почему, как вы думаете, отдается предпочтение той «элите», о которой вы говорите?
— Потому что с этими людьми на порядок легче работать. Их мотивация известна и понятна. Нужно дать им кусок, они за этот кусок уцепятся, тем самым давая на самих себя компромат и позволяя удерживать себя на привязи. А кто такие идейно-мотивированные люди? Они могут принципиально ответить отказом на те или иные просьбы. Вот представьте себе, что было бы, если б ситуация с минскими соглашениями развивалась здесь на фоне пика социальной активности. В сознание людей невозможно было бы внедрить противоположные их идеям догмы. Однако этого можно добиться поэтапно – сначала выветривая из людей их первоначальный порыв, дезориентируя их, давая новые руководства к действиям. И общество начнет откатываться в обратном направлении. А управляемая элита делать все, что ей скажут. Им отдали на откуп территорию. Их задача –обогащаясь самим, держать массы в повиновении. Естественно, она должна будет попытаться уничтожить своего естественного противника – пассионариев. И пока эта ситуация не разрешится, будет существовать противоборство. Может произойти капсулирование части недовольных, сопротивляющихся – в сообщество. А потом в зависимости от силы надрыва, они либо взорвутся, либо рассосутся. Но как бы ни развивалась ситуация, если мы позволим выхолостить наше общество, то оно начнет уходить от политики, перестанет занимать принципиальную позицию, и мы не сохраним наших ментальных и мировоззренческих основ. Общество станет безразличным, и если завтра придут сторонние люди и пообещают комфортное существование, как до войны, в обмен на отказ от сопротивления, от идеологии, общество согласится.
— А в чем идеология?
— В нашем развитии в союзе с Россией, а не по натовско-европейскому пути. Рассказать вам, как зарождалась моя мотивация? Мы считаем себя людьми, которые отстаивают законность и конституционный строй Украины, как парадоксально бы это ни звучало. Нас обвиняют в терроризме, но мы видим ситуацию с точностью да наоборот. Изначально я не носил в себе никаких идейных настроений, планов, сценариев. Но мой жизненный путь был связан с Россией – я там служил и после распада Союза остался там дослуживать. Вся моя жизнь связана с Россией, во мне это сидит не на идеологическом, а на генетическом уровне. Не можем мы этого в себе преодолеть, даже если захотим. Любить Россию – наша генетика. В Киеве произошел государственный переворот. Я – человек, который отвечает за общественную стабильность, правоохранитель. Я относился к этому перевороту, как к чему-то абсолютно враждебному государству. Моя позиция была против любых насильственных действий, направленных на систему власти.
— Потому что вы с Януковичем состояли в хороших отношениях?
— С Януковичем меня жизнь столкнула до того, как Ющенко начал претендовать на место президента Украины, еще в девяносто девятом году. С Януковичем у меня были очень сложные отношения. Мы по своей служебной линии обеспечивали его безопасность. Мы очень тяжело переносили друг друга. Я находился рядом с ним во время длительных командировок, и однажды провел с ним практически месяц, полностью впитал этого человека в себя, и все во мне ему воспротивилось.
— Что именно?
— И уровень его развития, и уровень его запросов, и вся эта безумная помешанность даже не на деньгах, а на власти. Он тогда уже считал, что будет президентом и всех в этом уверял. Но я, как его помощник по обеспечению безопасности, общаясь с ним изо дня в день, напитывался очень серьезным внутренним негативом. Он это понял, и сам потребовал моей замены. Соблюдение законности – это мой принцип, он никак не связан с персоной Януковича. Расскажу вам еще один эпизод. В 2004 году накануне президентских выборов в Донецк приезжал Ющенко. Группа под моим руководством была приставлена к нему, чтобы обеспечивать его безопасность. Это был острый период, и Донецк стоял на дыбах. Узнав, что его в аэропорту ждет толпа, где люди и слева, и справа выкрикивали против него лозунги, он не решился выходить через фойе. Мы пробились к месту посадки самолета и, подхватив его у трапа, повели к грузовому выходу. Его помощник Червоненко сбил башмаком замок на воротах, но когда мы начали из них выходить к нашему микроавтобусу, толпа это увидела и начала в нашу сторону перемещаться. А нет ничего хуже, чем неуправляемая перемещающаяся толпа в пять тысяч человек. Мы прижали Ющенко к микроавтобусу, встали вокруг него полукольцом плечом к плечу и держали натиск, сколько могли. А он из-за наших спин пытался к толпе обращаться. В тот момент для нас было неважно, какие силы представляет этот Ющенко, мы выполняли свой служебный долг – защищали человека от толпы. И грош цена правоохранительным структурам, если они не смогут абстрагироваться от личного отношения и откажутся выполнять свой долг. Поэтому когда в 2013 году в Киеве произошла такая же ситуация, я, как правоохранитель, до последнего защищал закон и государственную систему. И экономически, и политически тогда Украина находилась в очень плачевном состоянии, от любого переворота приходилось ожидать только ухудшения обстановки. Но пришедшую в Киеве власть я не считаю законной, я за нее не голосовал. А сейчас там эйфория прошла, а мрачная реальность осталась.
|