Что стоит за реформой Вооруженных сил Украины?

Только к концу 2013 года после принятия Государственной комплексной программы реформирования и развития Вооруженных сил Украины на период до 2017 года стал более или менее понятен облик Вооруженных сил Украины, как его видит нынешнее украинское высшее военно-политическое руководство.

Времени, чтобы тщательно взвесить каждый последующий шаг в военной реформе, у Киева было предостаточно. Ведь если нынешнее руководство страны собиралось принять новую Стратегию национальной безопасность и Военную доктрину (а затем – концепцию и госпрограмму развития Вооруженных сил) еще в 2010 году, то реально это было сделано с опозданием на 2 (!) года.

Первое, что бросается в глаза в нынешней военной реформе, это резкое сокращение численности армии, что выглядит весьма странным для внеблоковой державы. Стоит вспомнить, что с развалом СССР на территории Украины осталась инфраструктура трех военных округов, в составе которых были ракетная армия, три общевойсковых и две танковых армии, один армейский корпус, четыре воздушные армии, отдельная армия противовоздушной обороны (ПВО), Черноморский флот ВМФ СССР. Вся группировка войск и сил насчитывала около 780 тысяч человек личного состава, 6,5 тысячи танков, около 7 тысяч боевых бронированных машин, до 1,5 тысячи боевых самолетов, более 350 кораблей и судов обеспечения, 1272 стратегических ядерных боеголовок межконтинентальных баллистических ракет и почти 2,5 тысячи единиц тактического ядерного оружия.

На сегодня международные договоренности позволяют Украине иметь мощнейшую армию Европы. В частности, согласно Договору об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), Украина может иметь: 450 000 человек личного состава Вооруженных сил; 4080 танков (3130 в регулярных частях); 5050 боевых бронированных машин (4350); 4040 артиллерийских орудий калибра более 100 мм (3240); 330 ударных вертолетов; 1080 боевых самолетов.

После 2010 года украинская армия сокращалась уже четырежды. На начало 2013 года в ВС Украины было 184 тыс. человек (139 тыс. – военнослужащие): в Сухопутных войсках – 57 тыс. человек личного состава, в Воздушных силах - 40 600 человек, в ВМС – 14 600 человек. После проведения реформы Вооруженных сил их численность составит всего 122 тыс. человек.

Предлагаемая Украине армия в 122 тыс. человек – это 0,27% населения страны. Сравним с некоторыми соседями. Беларусь при численности населения всего в 9,5 млн. человек содержит армию в 62 000 человек (0,65%). Польша на 38 млн. населения имеет армию численностью порядка 150 тыс. человек (почти 0,4%). Притом что эта страна является членом НАТО. Значит, имея гарантии коллективной безопасности, при нейтрализации военных угроз она полагается на весь военный потенциал Альянса, а не лишь на собственные силы. В Румынии (член НАТО) с населением менее 22 млн. человек армия и флот сократилась до 90 000 человек (более 0,4%), в стране отказались от призыва и перешли на формирование армии по контракту.

Уже это сравнение заставляет задаться вопросом: каким образом внеблоковая страна с огромной территорией и большим по европейским меркам населением намерена обеспечивать свою обороноспособность, имея 122-тысячную армию? С учётом того, что украинское руководство на словах напрочь отрицает возможность присоединения к какому-либо военно-политическому союзу.

Самым резонансным для украинского общества аспектом нынешней военной реформы стала отмена призыва на срочную службу начиная с 2014 года. Оптимизм родителей и их сыновей, вызванный переходом армии на комплектование военнослужащими по контракту, вполне понятен: увы, о престижности и привлекательности срочной службы в ВС Украины говорить не приходится.

Однако стоит понять, что означает отказ от призыва для обороноспособности Украины в целом. О контрактной армии в Украине говорят давно, еще в апреле 2002 года была утверждена Госпрограмма перехода Вооруженных сил Украины на комплектование военнослужащими по контракту на период до 2015 года. Хотя эта программа была де-факто сорвана буквально с первого года своего действия из-за недофинансирования (ориентировочная стоимость программы – 46 млрд. грн., для сравнения: весь военный бюджет в 2013 г. составил порядка 15 млрд. грн.), она оставалась действующей до последнего времени (отменена Указом Президента Украины № 479/2013 от 2.09.2013 г.).

А потому весьма сомнительно, что Украина готова к контрактной армии. Прежде всего – по военно-политическим причинам. Ведь, как известно, с приходом к власти Виктора Януковича Украина подтвердила внеблоковость. На практике это означает, что свою обороноспособность держава берется обеспечивать самостоятельно, для чего нужна призывная армия, в первую очередь как инструмент подготовки мобилизационного резерва на случай конфликта. За счет подготовленных ресурсов – граждан, которые отслужили срочную службу и получили военно-учетную специальность, армия в краткие сроки может быть увеличена в разы.

В Украине же переход на контрактную армию означает, что страна практически полностью лишается подготовленных мобилизационных ресурсов. Де-факто в Украине действует система профессионального резерва (граждане заключают контракт с Минобороны и за небольшую плату и льготы регулярно проходят сборы на базе воинских частей с отрывом от производственной деятельности). Но она изначально была ориентирована исключительно на то, что состоится вступление Украины в НАТО и будет содержаться резерв численностью до 10 тыс. человек (реально на сегодня это порядка 7 тыс.).

Не менее серьезной проблемой является слабая мотивация службы в ВС. В последние два года Минобороны Украины пытается исправить эту ситуацию, повышая в несколько этапов денежное содержание военнослужащих. Но, во-первых, даже такое повышение делает привлекательной воинскую службу разве что в небольших населенных пунктах, поскольку для больших городов этих сумм недостаточно. Во-вторых, Минобороны уже столкнулось с тем, что кандидаты на контрактную службу ждут от армии не только повышения денежного содержания, но и решения социальных проблем. Этого военное руководство обеспечить не в состоянии (ныне в ВС Украины в очереди на жилье находится порядка 45 тыс. военнослужащих).

В результате значительная часть военнослужащих, приходящих на контрактную службу, увольняются сразу после окончания первого контракта, т.е. 3 лет службы для солдат и 5 лет службы для сержантов. По принятым в мире меркам говорить о подготовке настоящего профессионала в армии можно только после 5-7 лет службы с насыщенной боевой подготовкой, если речь не идет о регулярной армии. Как сообщало в сентябре этого года руководство Минобороны, 56% должностей рядового и сержантского состава в украинской армии занимают контрактники. В 2008 году эта цифра составляла 51% (заметим, что сокращение армии шло все последние годы). Поверить в то, что при нынешних тенденциях Минобороны всего за год, пока нынешний последний призыв не уволится в запас, укомплектует 100% должностей контрактниками, очень трудно.

В конечном итоге переход на контрактную армию в 2014 году создает ситуацию, когда много солдатских и сержантских должностей попросту будут не укомплектованы.

Говорить о создании профессиональной армии в Украине также не приходится. Известно, что, для того чтобы армия была профессиональной, она вовсе не должна быть контрактной (яркий пример – призывная армия Израиля ЦАХАЛ). Контрактная система подразумевает, что держава тратит на подготовку военнослужащего средства с тем, чтобы он через несколько лет стал профессионалом. Отток граждан с контрактной службы уже по окончании первого контракта делает создание профессиональной армии в Украине фактически невозможным.

Парадокс состоит в том, что военно-политическое руководство Украины даже в самых амбициозных планах не ставит целью создавать профессиональную армию. Не так давно министр обороны Украины Павел Лебедев поделился планами военного ведомства по реализации Государственной комплексной программы реформирования и развития Вооруженных сил Украины на период до 2017 года. В частности, он сообщил, что на выполнение мероприятий этой госпрограммы на период до 2017 г. правительством предусматривается направить около 131,7 млрд. грн. При этом, как уточнил министр, «статьи затрат: боевая подготовка ВСУ – 12,1 млрд. грн. (увеличение с 6,4% общего бюджета в 2013 г. до 10,6% в 2017-м), на обновление вооружений – 24,7 млрд. грн. (увеличение с 10,4% общего бюджета в 2013-м до 21% в 2017-м), на содержание Вооруженных сил – 89,7 млрд. грн. (уменьшение с 83,2% в 2103-м до 68,4% в 2017-м)».

Такой расклад по финансированию вызвал законное недоумение. Ведь военным руководством заявлено, что главная цель ныне проводимых в армии реформ – это достижение такого ее облика, который соответствовал бы передовым мировым стандартам и обеспечивал бы обороноспособность страны. Признанными в мире требованиями к структуре военного бюджета являются те, в соответствии с которыми на содержание армии (т.е. «проедание» - выплату военным денежного довольствия, обеспечение питания и вещевого довольствия и пр.) должно тратиться не более 50% бюджета, на боевую подготовку – 20%, на развитие вооружений – 30%. Тогда можно говорить о балансе этих главных составляющих жизнедеятельности армии.

Но, как видим, еще на стадии запуска основных мероприятий по реформированию украинской армии правительство и военное руководство закладывает в их финансирование иные показатели. Даже при некотором улучшении ситуации к 2017 году львиная доля средств – почти 70%! – будет «проедаться», тогда как на боевую подготовку и обновление вооружения и военной техники по-прежнему планируется тратить малую часть военного бюджета.

Что же в итоге? Объявив о своей внеблоковости, Украина вовсе не спешит создавать армию, облик которой соответствовал бы статусу внеблоковых и нейтральных стран. Она разрушает систему подготовки мобрезервов и не стремится создавать профессиональную армию, что могло бы хоть как-то компенсировать отсутствие подготовленных резервистов.

Вести себя так может лишь государство, которое входит в какой-либо военно-политический блок и получило гарантии коллективной безопасности, но никак не внеблоковая держава.

Не менее странную картину мы видим и в специфике задач, к выполнению которых де-факто готовятся Вооруженные силы Украины. Тематика практически всех армейских учений последних лет, от ротного до полкового уровня, – это отработка действий, свойственных для так называемых стабилизационных операций (реальный пример такой операции – действия союзников в Ираке и миссии НАТО в Афганистане). Это, в частности, служба на блокпостах, патрулирование местности, уничтожение небольших групп противника (вооруженного чаще всего лишь легким стрелковым оружием – то есть речь явно не о регулярной армии), действия по разведке водных преград, уничтожение противника в береговой зоне с целью обеспечения беспрепятственного прохода своих войск и т.д.

Для нынешних учений украинской армии характерно то, что львиная часть отрабатываемых вопросов – это чисто наступательные действия, которые к обороне (а нынешняя военная доктрина Украины, как известно, носит сугубо оборонительный характер) никак не привяжешь. Что также интересно, центральное место на всех масштабных учениях ВС Украины занимает работа десантных подразделений, хотя сам воздушный десант – это и есть инструмент сугубо наступательной войны, то есть агрессии.

При этом полных ходом идет подготовка ВС Украины к участию в так называемых многонациональных операциях – с обязательной сертификацией Альянсом отдельных подразделений, в ходе которых осуществляется оценка взаимосовместимости украинских подразделений с войсками НАТО. Например, только на протяжении 2012 года натовскими представителями было успешно оценено 5 подразделений Сухопутных войск и ВМС Украины: рота аэромобильных (десантных) войск, рота морской пехоты, группа морского спецназа, большой десантный корабль «Константин Ольшанский» и фрегат «Гетьман Сагайдачный».

Эти подразделения подготовлены в соответствии с натовской Концепцией оперативных возможностей и признаны «способными принимать участие в операциях под руководством НАТО, а также привлекаться в состав многонациональных военных формирований высокой готовности». Украинским военно-политическим руководством официально заявлено, что цель такой подготовки – участие украинских военных в деятельности Сил реагирования НАТО (NRF - NATO Response Force) и боевых тактических групп Сил реагирования ЕС (EU Battlegroup).

Что интересно, учения с западными партнерами являются серьезной составляющей боевой подготовки ВС Украины. Для примера: на протяжении прошлого года украинские Сухопутные войска провели 8 «собственных» учений ротного и батальонного уровня (причем в основном по «натовской тематике») и участвовали в 9 учениях с западными военными (совместно с армиями стран СНГ - лишь в 2 учениях). Яркий показатель: более 80% (!) выходов в море кораблей украинских ВМС проводятся именно в рамках учений с западными странами.

В Европе, пожалуй, только одна страна имеет столь выраженную нацеленность на «работу» в военных операциях НАТО и ЕС. Это Люксембург с его микроскопической армией, ядро которой составляют две разведывательные роты специального назначения – одна для участия в Силах реагирования НАТО, другая входит в состав Еврокорпуса (военное формирование ЕС). Но Люксембург – член и НАТО, и ЕС, поэтому в его случае никаких вопросов не возникает. Тогда как Украина, идущая по тому же пути, твердит о своей внеблоковости.

Еще одна особенность в нынешней украинской военной реформе касается развития вооружений – а именно по ним можно в определенной степени судить, к какой войне готовится та или иная страна.

Вот в конце октября этого года министр обороны Украины Павел Лебедев назвал приоритеты военного ведомства в реализации утвержденной в сентябре Государственной комплексной программы реформирования и развития Вооруженных сил Украины на период до 2017 года. В частности, по его словам, военное ведомство намерено усилить воздушный компонент Вооруженных сил «за счет модернизации и продолжения ресурса эксплуатации самолетов и вертолетов» Воздушных сил ВС Украины, которые сегодня есть на вооружении. Также, по словам Лебедева, планируется разработать и закупить для отечественных Воздушных сил военно-транспортный самолет Ан-70.

В ВМС Украины делается ставка на строящийся корвет. А что касается «потенциала сдерживания», то создать его Минобороны планирует «путем закупки современных образцов высокоточного оружия воздушного, наземного и морского базирования».

Еще 10 (!) лет назад отечественные эксперты, включая аналитиков Национального института стратегических исследований при президенте Украины и экс-министра обороны Александра Кузьмука, указывали, что даже прошедшие глубокую модернизацию боевые самолеты из нынешнего состава украинских Воздушных сил при условии их модернизации в 2005-2008 гг. смогут летать только до 2015 года. А поэтому с 2012 года Украина, если хочет вообще иметь боевую авиацию, будет вынуждена решать проблему создания или закупки нового боевого самолета.

Но вот на дворе 2013 год, а Минобороны продолжает строить планы модернизации существующего авиапарка уже до 2017 года. А из планов по закупкам новых самолетов – только транспортный Ан-70.

Странность такой политики состоит в том, что еще в 2008-2009 гг., когда Украина собиралась вступать в НАТО, была определена и ее будущая специализация в Альянсе – в первую очередь это военно-транспортные перевозки. И вот украинские новейшие планы по развитию вооружений в Воздушных силах, принятые уже в условиях внеблоковости, почему-то все равно предусматривают развитие именно военно-транспортной авиации.

Тогда как боевую авиацию (а именно она, наряду с ракетными вооружениями, играет ведущую роль в современных конфликтах и имеет особое значение для обороноспособности внеблоковой страны) просто отодвинули на задний план и «забыли».

Та же самая картина и относительно военно-морской техники для ВМС Украины. Казалось бы, какую первоочередную задачу должны выполнять военно-морские силы внеблоковой или нейтральной державы? Ответ очевиден: это оборона своего побережья и контроль прибрежных вод. Для выполнения такой задачи нужны в первую очередь корветы – корабли прибрежной зоны, которые не обязательно должны иметь возможность действовать на большом удалении от собственных баз.

Но что строит Украина на самом деле? То, что украинские военные называют «корветом» для ВМС Украины, который нынче строится в Николаеве, по сути, уже даже не корвет, а малый фрегат, уж слишком большое у него водоизмещение – 2 500 тонн. Минобороны Украины вполне официально озвучивало требование к этому кораблю – способность действовать в океанской зоне с обеспечением продолжительной автономии и иметь «фрегатный» комплект вооружения, чем и вызвано такое большое водоизмещение.

Но зачем Украине, не имеющей выхода к океану и, по идее, заботящейся лишь об охране своих территориальных вод и побережья, нужен корабль океанской зоны? Минобороны Украины давало официальный ответ и на этот вопрос: для действий в «многонациональных операциях». То есть новый корабль Киев строит с ориентацией прежде всего на участие в операциях НАТО и ЕС, и это совершенно не скрывается.

А ведь строй Украина «настоящий» корвет водоизмещением, скажем, в 1 500 тонн, его стоимость составляла бы не нынешнюю сумму в 500 млн. долл. (и это при постоянных жалобах украинского военного руководства на хроническое недофинансирование Вооруженных сил), а как минимум в 2 раза меньше. Вместо запланированных 4 корветов для своих ВМС Украина могла бы за те же деньги построить 8 кораблей. Заботой об обороноспособности в условиях внеблоковости в этой ситуации, согласимся, и не пахнет.

То же самое происходит с упомянутым Павлом Лебедевым «потенциалом сдерживания». До лета 2013 года Украина пыталась реально получить такой потенциал путем создания многофункционального ракетного комплекса «Сапсан». О его необходимости для армии военные говорили давно, и особенно эта тема стала актуальной после 2011 года, когда Киев по указке американцев и за американские деньги порезал все свои оперативно-тактические комплексы 9К72 («Скад»). Современная армия без ракетных вооружений (да еще и плюс без боевой авиации, о чем мы писали выше) – это просто толпа вооруженных людей, ее боеспособность весьма сомнительна.

Но летом этого года министр обороны Украины вдруг объявил, что Минобороны отказывается от «Сапсана». И ладно бы, если бы аргументом было неимение средств на проект. Нет, министр сначала кивал на неэффективное использование денег разработчиками, а когда стало известно, что это не совсем соответствует действительности, официально заявил, что в новой модели Вооруженных сил «просто не предусмотрено применение такого ракетного комплекса как "Сапсан". В связи с этим в Министерстве обороны и Генеральном штабе Вооруженных сил Украины принято решение относительно нецелесообразности дальнейшей реализации проекта "Сапсан"».

Это выглядит как скверная шутка, но это факт: Минобороны и Генштаб ВС Украины официально признали, что будущей украинской армии не нужен современный ракетный комплекс. И ведь как-то странно сложилось: сначала по указке и за деньги Запада Киев уничтожил имеющиеся ракетные вооружения, а потом, едва начав создавать им замену, вдруг тут же прекратил это под совершенно невразумительными предлогами. Такое поведение может объясняться либо особой логикой, либо тем, что кто-то со стороны диктует, какая армия и какие вооружения нужны Украине. А Киев взамен, очевидно, рассчитывает обеспечить собственную обороноспособность исключительно получением гарантий коллективной безопасности, что возможно лишь при вступлении в военно-политический союз.

Из всех этих фактов сам собой напрашивается вывод. После 2010 года, по существу, продолжается (заканчивается) реформа ВС Украины, начатая при прежней власти и целиком ориентированная на вступление Украины в НАТО, причем по тем же ориентирам и с тем же перспективным обликом вооруженных сил в конечном итоге.

И именно нынешняя власть весьма успешно достигла тех «натовских» целей, которые были определены при Викторе Ющенко: серьезно сокращена численность армии, проведен отказ от призыва, практически демонтирована система подготовки мобилизационных ресурсов, ставка сделана на развитие не самодостаточных Вооруженных сил, а лишь на отдельные компоненты (рода войск отдельных видов Вооруженных сил), необходимые для так называемой специализации в НАТО. Кроме того, сегодня украинская армия и в своей боевой подготовке также серьезно ориентирована не на защиту территории внеблоковой державы, а на участие в операциях Альянса вдали от собственных границ.

И все это происходит на фоне утверждений официального Киева, что выбор Украины – внеблоковость. Либо в Киеве по-своему понимают смысл этого термина (как и базовых истин в сфере национальной безопасности и обороны), либо под его прикрытием проводится активная подготовка к вступлению в НАТО. Последнее, учитывая нынешние «европейские устремления» Киева, выглядит более правдоподобным.