Вопрос возникает в связи с тем, что Крым стал яблоком раздора между Россией и Украиной, поддерживаемой т.н. «цивилизованным сообществом» Запада. Раздор проистекает не столько из волюнтаризма Хрущева, сколько из контрреволюционного переворота в России в августе 1991 года, развалившего СССР и спровоцировавшего как украинскую, так и крымскую проблемы. Легче всего "закрыть" проблему громким ура-патриотическим заявлением «Крым наш», труднее из нее выпутаться. До переворота 20 января 1991 года состоялся референдум о государственном и правовом статусе Крыма. Подавляющее большинство крымчан высказались за воссоздание Крымской автономной социалистической республики в составе Украинской ССР и как участника Союзного договора. 17 марта того же года население Крыма не принимало участия в общенациональном референдуме по вопросу о судьбе СССР, поскольку оно уже сделало свой выбор в конце января. Стало быть, крымчане высказались и в пользу Союзного договора. Тогда Крым оставался звеном связи между Россией и Украиной. Однако все изменилось после переворота. Украина вышла из СССР вместе с Крымом, справедливо это было или несправедливо с культурно-исторической или правовой точки зрения. Перехват бандеровцами на киевском майдане контрреволюционного знамени Ельцина имел сходные последствия. Капитализм вообще обостряет национальный и социальный вопрос. Украина начала распадаться. От бандеровской власти освободился Крым. Не стало ее терпеть и большинство населения Донбасса. Однако Запад взял на вооружение лукавую политику противопоставления права народа на самоопределение принципу единства и целостности государства, в то время как этот принцип обязателен лишь в том случае, если государственная власть уважает равноправие, свободное развитие и волеизъявление всех этносов государства. Принцип территориальной целостности действует безусловно лишь в случае защиты государства от внешней агрессии. Вот почему западные покровители бандеровской власти в Киеве упирают на некую «агрессивность» и экспансионизм России, которых не существует в действительности. Однако в результате переворотов в России и на Украине возникла правовая коллизия. Нет гарантий того, что вопрос о Крыме будет окончательно урегулирован в международном плане и в случае выполнения в полном объеме Минских соглашений по Донбассу (которые многие считают невыполнимыми). Поэтому я и говорю, что в конфликте имеется промежуточная позиция. Речь идет о наделении полуострова статусом независимого государства от Украины и России. В этом случае снимается напряжение, нагнетаемое националистическими кругами конфликтующих стран. Обе стороны получают возможность сотрудничать с Крымом на равных условиях. Такое сотрудничество, само собой, утратит характер борьбы за политическое преобладание и сосредоточится на взаимных выгодах. Севастополь же наш во всех случаях. |