|
antizoomby.livejournal.com 05.03.2018 17:33
Фрагмент картины Джокопекика о 1965 годе.
Джокопекик – он использует всего одно имя, как это принято на Яве – легко можно назвать величайшим живым индонезийским художником. Он – что-то вроде аномалии для своей страны, где вульгарное популярное искусство, поп-музыка и почти всё остальное подчинено западным рыночным догмам, религиозным ритуалам и феодальным семейным структурам, которые, как смирительная рубашка, ограничивают обширный архипелаг. Джокопекик – коммунист, а коммунизм запрещён в Индонезии. Он – атеист в стране, где, согласно некоторым опросам, около 99% населения считают, что «религия играет важную роль в их жизнях». Он – патриот в стиле Сукарно, и в то же время интернационалист в кубинском стиле. Главным своим врагом он считает западный империализм, и ясно выражает это своим искусством.
Несколько лет назад мой хороший друг Джордж Берчетт – австралийский художник, который родился и живёт теперь во вьетнамском Ханое (его отец Уилфред Берчетт был, пожалуй, величайшим англо-говорящим журналистом XX века, которого его правительство объявило «врагом австралийского народа») – посетил вместе со мной дом-студию Джокопекика около древнего яванского города Джокьякарта и так выразился о его работе: „Это просто выдающийся человек! Он – истинно народный художник! У него свой собственный стиль, но он – мощное сочетание Пикассо и Диего Риверы!“ Джокопекик почувствовал себя польщённым, когда я сказал ему об этом, но только на несколько секунд. Вскоре он полушутя возразил: «Я не похож на Пикассо и Риверу. Я – Джокопекик!»
Джокопекик сидит перед папуасской живописью.
Джокопекик всегда на стороне «маленьких людей», но он вовсе не сентиментален по отношению к ним. У него нет иллюзий по поводу соотечественников, их прагматичного и часто циничного сотрудничества с системой, по поводу их покорности и нехватки у них высоких стремлений. „У здешних людей промыты мозги и они подчиняются злу“, – сказал он однажды, когда мы вместе снимали фильм об Индонезии «Терлена – разрушение нации». Потом он заразительно рассмеялся: „они как буйволы!“ На его огромных полотнах бедные жертвы смеются, танцуют и празднуют, в то время как их грабят капитализм, бесстыдные элиты и иностранные интересы.
Мир Джокопекика часто жесток; он гротескный и гиперболичный, но даже когда художник раскрывает голый идиотизм, в который погрузился его народ, всегда есть большая доза сострадания и гуманизма. Люди, которых он рисует, часто лишены человеческого облика. Некоторые похожи на обезьян. Другие, особенно порочные чиновники, похожи на шелкопрядов. Символ «Орде Бару» (прозападный сухартистский «Новый порядок») изображён в виде огромной и отвратительной свиньи. А западный империализм – это просто огромный крокодил, который пожирает всё, что оказывается на его пути.
В своей последней работе Джокопекик изобразил двух носорогов. Эта картина называется «Индонезийский цирк». „Почему носороги?“, – без колебаний отвечает он, – „потому что этими большими и сильными животными очень просто манипулировать. Их можно заставить делать всё, что угодно“. Его новая картина цинична и жестока, но она чрезвычайно реалистична. Я иду через его студию и снова встаю перед его культовыми картинами: вот женщина отдаётся старику; вот отец принуждает к этому девушку; вот порочные правительственные чиновники пожирают всё вокруг себя; вот ужасы американского военного переворота 1965 года. На этот раз мы встретились на 52-ю годовщину этой резни. Я прилетел в Джокьякарту прямо из Джакарты после наблюдения огромных антикоммунистических демонстраций перед парламентом, устроенных исламистскими фундаменталистами. Я спросил Джокопекика, что он думает о столичных событиях.
„Исламисты постоянно распространяют страх; страх перед коммунизмом, хотя Коммунистическая партия Индонезии (КПИ) полностью запрещена и уничтожена. Они делают это, чтобы люди забывали о реальных проблемах. Так они помогают Западу колонизировать Индонезию. Так сохраняется всё, что было: капитализм, неоколониализм… Как в эпоху голландского колониализма или после переворота 1965 года…“. Люди не знают, не понимают этого, или просто не хотят понимать: „Бедные люди, они просто хотят есть «темпе» (местная еда из сои) – самую дешёвую еду в этой части Индонезии, по крайней мере, в прошлом. Теперь она дорогая, потому что основные продукты питания импортируются из США. Но вместо возмущения, людей принуждают бояться КПИ!“ После переворота 1965 года Джокопекика посадили в тюрьму. А когда его выпустили, он всё равно оставался в чёрном списке наблюдения, и до сих пор за ним следят. Несколько десятилетий ему не разрешали выезжать заграницу, публично выступать и проводить выставки.
Самые взрывоопасные его работы куплены «коллекционерами» и исчезли с глаз общественности. Он не любит олигархов, военных и духовенство: „В Индонезии религии используются для разжигания конфликтов. Здесь нет религиозной терпимости. В эпоху Сукарно религии не имели никакой силы. Индонезия была светским государством. В те годы считалось совершенно нормальным, если люди не верили в бога. Теперь неверующих обвиняют в коммунизме, а КПИ нелегальна!“ Подобно великому индонезийскому писателю Прамудье Ананта Туру, Джокопекик поддерживал «Бунг Карно» (прозвище президента Сукарно). Это были дни реальной независимости, революционного оптимизма, интернационализма и «строительства нации и характера».
„У Бунг Карно было несколько столпов, на которых он хотел построить общество. Политический суверенитет. Экономическая самодостаточность. Культура, обладающая собственным достоинством и самобытностью! А теперь что? Теперь это абсолютно никакая страна!“ «Джо» стоит перед огромной картиной с отвратительным крокодилом. Крокодил буквально пожирает Папуа. И папуасский народ всё ещё как-то сопротивляется, с копьями… Ясно, что битва проиграна, но всё-таки это борьба. Великий художник вдруг «перепрыгивает» на другой остров. Он сердито говорит о Калимантане (индонезийской части Борнео): „Там повсюду нелегальная добыча и опустошение земли… Люди ничего не понимают… Если они умирают, то просто умирают… Если компании сбрасывают яды в воду и землю, они не волнуются. Там есть и уголь. Транснациональные компании, но и простые люди, всё уничтожают. Некоторые из них очень богаты. Они только забирают и ничего не отдают острову. Если они станут очень богатыми, они просто купят частные самолёты… И всё!“
Однажды он нарисовал прекрасную картину, изображающую ужасное положение на Борнео. Символом разрушения был мощный и большой трактор, который уничтожал всё на своём пути. Я захотел увидеть эту картину и включить её в свой документальный фильм о Борнео. Я спросил, но Джокопекик ответил: „У меня больше её нет. Кто-то пришёл и купил её… кто-то с самого Борнео… Теперь я даже не знаю, где она“.
Джокопекику 80 лет, он болен диабетом, часто устаёт, но никогда не сдаётся. Он борется, дерётся и расталкивает границы своим искусством. Когда его сахар подскакивает до 600, он вводит себе инсулин, когда падает до 70, он есть сахар. Он не заморачивается. Он до сих пор пьёт пиво и вино, одну за другой курит маленькие сигареты и ест всё, что хочется. Он – коммунист, в стране, где уважается только капитализм и крайнее потребительство, и где коммунизм официально запрещён. Он – атеист в стране, где действуют почти все религии. Он – истинный патриот Индонезии, которая полностью продана Западу генералами, «интеллектуалами» и бизнесменами. Он одинок, но является мощным голосом разума и надежды. Его голос столь же силён, как и голос Прамудьи Ананта Туру.
«Молитва свинье» – с развевающимся индонезийским флагом.
1 октября 2017 года в отдалённой деревне Каранг Клетхак на севере Джокьякарты Джокопекик организовал огромное культурное мероприятие – «реальное народное событие» – как было распространено в Индонезии многие десятилетия назад. Там были традиционные яванские актёры и музыканты, выступающие на нескольких сценах. Это мероприятие было посвящено путчу 1965 года, хотя и неофициально. Толпы деревенских жителей, одетые во всё лучшее, приходили посмотреть на спектакль. Джокопекик написал его сценарий. Там была свинья, огромная, отвратительная свинья, изображающая сущность режима Сухарто. Там был служитель свиньи, издающий животные звуки. И были актёры, которые молились Свинье.
„Идея была в том, что люди этой страны всегда молятся, просят – их научили восхищаться всем, что сильнее их, и они восхищаются Свиньёй“, – объяснил Джокопекик. – „В Индонезии единственный путь вперёд – избавиться от свиных признаков в самом себе“. Великий художник интеллектуально опустошенной Юго-Восточной Азии борется в одиночку, как это часто бывает. Он столкнулся с пренебрежением и разрушением всех тех ужасных лет, во время которых западный империализм превратил его страну в самую рабскую, опустошённую и оболваненную часть мира.
Он с вызовом смотрит на тех, кто продал колонизаторам и транснациональным корпорациям идеалы индонезийской независимости и социализма. Он нападает на предателей и изменников. Великий чешский поэт Франтишек Халас называл таких предателей «свиньями на рынках». Джокопекик называет их просто свиньями: маленькими свиньями, которые прислуживают большой Свинье – диктатуре Сухарто и его лакеям, которые до сих пор правят страной. Джокопекик стар и слаб, но многие в Джакарте боятся его. Всё потому, что он говорит правду, чего больше никто не делает здесь. Всё потому, что он знает, как творить, любить и ненавидеть, и как высмеивать систему, которая грабит народ и убивает надежду. Многие в Джакарте боятся, просто потому, что он жив!
Источник: The Greatest Indonesian Painter And “Praying To The Pig”, Andre Vltchek and Rossie Indira, truepublica.org.uk, October 20, 2017.
The Greatest Indonesian Painter And "Praying To The Pig" - TruePublica
20.10.2017, 04:01
truepublica.org.uk/global/greatest-indonesian-painter-praying-pig/
|
